Меня ведь, больного, вылечил Тот Врач, Который не дал иному
захворать или, вернее, не дал захворать так сильно.
(Аврелий Августин "Исповедь")


Что может быть лучше истории выдающегося человека, получившей новое дыхание на бумаге или на экране? Что может быть величественнее такой истории, дождавшейся того, кто с должным вниманием отнесшегося к ее сложности, мощи и вневременному свету смысла?
Если работавшие над фильмом и следовали своему альтернативному видению моментов, касавшихся личной жизни героя, то лишь потому, что никто из съемочной бригады – не автор "Исповеди". Людям другой эпохи и другой судьбы трудно понять сожаления Августина о бурной молодости. Но о том, как повлияла на него встреча с "вечно древней и вечно юной Красотой" (и как встреча состоялась), двухсерийная картина повествует с ошеломляющей убедительностью и прямотой.
И еще одно. Кино не только об обращении к вере – оно скорее о поисках душой высокого, подлинного, совершенного. Искания Августина завершились успехом. А многие, увы, жили и теперь живут как бы мертвецами: без души, без смелости задать себе главные вопросы, без ориентиров вообще или с иллюзорными ориентирами.