Название: Метроном
Автор: amberspike_sama
Переводчик: SeptimanaФандом: Axis Powers Hetalia
Персонажи: Австрия, Англия
Рейтинг: G
Размер: драббл
Категория: джен
Описание: Монархист Австрия, наблюдатель Англия и их разговор вскоре после начала американской революции.
Разрешение на перевод: получено
Дисклеймер: ничто не моё, кроме перевода
читать дальше– У всех нас были проблемы, – говорит Артур, и Родерих размеренно кивает, так что его собеседник почти ощущает в этом два такта паузы, ложащихся в тихий ритм.
– Удивительно, – отвечает Родерих, – какой силы могут достичь представления о свободе.
Он умолкает, чтобы выпить чаю. Артур достаточно воспитан, дабы не вмешиваться, хотя в прежние времена он мог бы рискнуть нарушить эту тишину. Замечания Родериха о конкретных событиях, его уместные ремарки в мерном течении разговора перемежаются только приглушенным щебетом воробьев и звоном фарфора, когда чашку опускают на стол, с совершенной точностью ставя ее в центр блюдца.
– Они распространяются как чума, – продолжает он. – Горстка граждан заражается бредом самоуправления и передает его другим через азарт и насилие. Насколько я понимаю, такие идеи, такие понятия очень схожи с душевной болезнью. Эти люди не в состоянии думать, господин Кёркленд. Они движимы страхом, тревогой, яркими огнями и громкими звуками. Поистине, они просты как дети.
Вновь пауза и глоток – на этот раз четыре такта. Когда он опускает чашку обратно, его слушатель ждет еще одного полутакта, не забывая принять в расчет вступление.
– Дети, сэр? – переспрашивает Артур. – По-моему, это немного грубое сравнение.
– Обычного человека в первую очередь заботят самые примитивные вещи, – говорит Родерих, и слова кажутся стеклянно гладкими и ровными. – Его физические нужды, материальное богатство, возможность обеспечить себя – это для него главное. Он не думает на том уровне, которого требует наша сущность. Он думает о том, как удовлетворить себя, и не беспокоится об остальном обществе. Его желания по самой их природе делают его неспособным к принятию решений, касающихся благополучия других. По сути, он ребенок, что скорее предпочел бы копить свои игрушки, чем делиться ими.
Взгляд Родериха скользит к окну, к взмахнувшей крыльями птице.
– Ваши колонисты… Они ведь называют свободу естественным правом, не так ли?
Артур быстро кивает.
– Они это утверждают.
– Чушь. Свобода – всего лишь обобщенный образ. Только порядок может выступать гарантией свободы масс. Если позволить людям делать все, что им захочется, результатом будут гонения, убийства и разные непристойности – ситуация во Франции служит тому ярким примером. Если устранить систему – надежный и подлинный порядок – свобода потеряна, а на смену вежливости придет кровопролитие.
Родерих с бесстрастным выражением оглядывается на Артура, и тот мысленно отсчитывает еще два такта, прежде чем говоривший заканчивает:
– Эти люди просто не знают, как помочь самим себе. Именно поэтому они нуждаются в нашем влиянии. Они ничего не видят дальше порога собственного дома, мы же видим все вплоть до государственных границ. Мы понимаем, как все должно выглядеть в совокупности.
У Родериха талант согласовывать все вокруг, думает Артур. Все аккуратно расставлено, все призвано внешне усилить эффект, пока Родерих размышляет за чашкой чая. Сама безупречность и непреклонность. Читалось в нем некое отсутствие человеческого, словно в мраморной статуе, сделанной слишком удачно, чтоб быть правдоподобной. Это и восхищало, и повергало в замешательство – настолько, что Артур желал ему ссутулиться, чихнуть или покраснеть, лишь бы убедиться, что он может вести себя и более естественно.
Но в этот тихий день он не делает ничего похожего, а только смотрит на Артура в ожидании согласия, настроив метроном, делящий время на точные порции, разграничивающий их так же ясно, как тёмные чернила видны на белом пергаменте. И хотя рассуждения Родериха звучат вполне отчетливо, Артур все равно не слышит тиканья.