Мирный скептик и времяхранитель
"Зачем тебе пытаться быть как другие, если ты обречен быть собой? Зачем тебе смеяться, если, когда ты смеешься, твоя собственная искренняя радость фальшива, потому что рождается она из твоего забвения того, кто ты есть?"*
Без сомнений, появление в истории особенных, словно и не похожих на человеческие, душ – событие замечательное, но в мире действительности такие души ждет катастрофа. Мир действительности постарается их расстрелять шаблонными истинами "тебе нужно быть как все", "нельзя искать счастья в невозможном", "не мечтай о свободе, как мы о ней не мечтаем". Подчиняющиеся мертвому уставу светского обращения, ко всем равно безразличные не поймут того, кто даже самым талантливым из немногих друзей не готов извинить низость и порок. Никчемные супруги и ужасные родители не примут сторону выбирающего одиночество.
Он не был человеком без недостатков, но обладал запасом силы, которая у монархов вообще крайне редка, силы не лгать себе, быть в первую очередь личностью, а уж затем носителем короны, сознавать, что есть лишь один подлинный долг личности – верность собственной правде. Да, в его положении это рискованно, но, осложнив ему жизнь, это одновременно сделало ее полнокровнее жизни иных правителей, отказавшихся от своей индивидуальности и всегда поступавших только так, как обязывало положение.
Он хотел остаться загадкой, он ею и остался. Движущиеся картинки волшебника по фамилии Висконти побуждают не обвинять и судить загадку, а склониться перед ней и сквозь шум песков времени подать знак, что день сегодняшний помнит ее, слышит ее, говорит о ней.
"Король-Девственник, ты, презирающий любовь,
Король-Тень, что пренебрегает светом,
Король-Мечта, ты, что не желал жизни!"**
*
Без сомнений, появление в истории особенных, словно и не похожих на человеческие, душ – событие замечательное, но в мире действительности такие души ждет катастрофа. Мир действительности постарается их расстрелять шаблонными истинами "тебе нужно быть как все", "нельзя искать счастья в невозможном", "не мечтай о свободе, как мы о ней не мечтаем". Подчиняющиеся мертвому уставу светского обращения, ко всем равно безразличные не поймут того, кто даже самым талантливым из немногих друзей не готов извинить низость и порок. Никчемные супруги и ужасные родители не примут сторону выбирающего одиночество.
Он не был человеком без недостатков, но обладал запасом силы, которая у монархов вообще крайне редка, силы не лгать себе, быть в первую очередь личностью, а уж затем носителем короны, сознавать, что есть лишь один подлинный долг личности – верность собственной правде. Да, в его положении это рискованно, но, осложнив ему жизнь, это одновременно сделало ее полнокровнее жизни иных правителей, отказавшихся от своей индивидуальности и всегда поступавших только так, как обязывало положение.
Он хотел остаться загадкой, он ею и остался. Движущиеся картинки волшебника по фамилии Висконти побуждают не обвинять и судить загадку, а склониться перед ней и сквозь шум песков времени подать знак, что день сегодняшний помнит ее, слышит ее, говорит о ней.
"Король-Девственник, ты, презирающий любовь,
Король-Тень, что пренебрегает светом,
Король-Мечта, ты, что не желал жизни!"**
*