Мирный скептик и времяхранитель
Что-то прустовское присутствует в этой книге. Если семь томов сжать в один, убрав этюды об искусстве, политические заметки, картины жизни светского общества, брезгливые и внушающие брезгливость попытки анализа бисексуальности и сохранив только высокохудожественно меланхолические рассуждения о любви и ревности (с перерывами на семейные сценки), получится приблизительно такое. Говорю "приблизительно", ведь для того, о чем Пруст мог распространяться целую страницу, его соотечественнику хватало нескольких фраз.
Зеркальные любовные судьбы Филиппа и Изабеллы и то, что Филипп, явно не моногамный и не невинный, все-таки безнадежно романтически смотрел на женщин, – эти черты делали роман очень интересным. Но работал над ним тот же автор, который в "Письмах незнакомке" советовал обманутым женам подружиться с метрессами мужей.
И здесь Моруа вновь выказал себя с откровенно неприятной стороны. Героини легкомысленные, бессердечные, властные, не обремененные принципами в его вкусе и оттого не бывают у него по-настоящему несчастны. А порядочных женщин он, вытащив на обозрение всю зашоренность своих понятий о них, изобразил скучнее, слабее, глупее, чем они есть. Что ж, не дотягивающих до их уровня такие дамы часто раздражают честностью, серьезностью, постоянством, здоровым нравственным чувством.

@темы: час прочитанного